Убийственное, всепоглощающее чувство вины и осознание своей вины — вещи достаточно различные. Первое парализует волю, повергает в отчаяние, вызывает стыд, лишает способности действовать разумно. Чувство это настолько невыносимо, что нам во что бы то ни стало необходимо от него избавиться. В результате оно заставляет отрицать вину, перекладывать ее на другого, скрывать, замалчивать, не договаривать.
Предположим, я развелась с моим мужем и лишила своего ребенка возможности жить с мамой и папой, то есть лишила его защищенности полной семьи. Но при одной мысли о том, какую боль причинила я моему любимому чаду, мне самой становится невыносимо больно и стыдно. А тут еще со всех сторон «педагогические» указания: «Не забывайте...», «Подумайте...», «Ребенку нужен отец...» и т. д. Ничего удивительного, если я — и это скорее всего, бессознательно — стану искать в ребенке подтверждений тому, что развод для него не так уж и страшен. И если ребенок и вправду внешне никак не проявит своего горя — не закричит, не заплачет, — я с радостью решу, что так оно и есть. И мне просто не захочется размышлять о том, что внешние проявления мало говорят о действительных, внутренних переживаниях. И не захочу я об этом размышлять не потому, что мне не достает интеллекта или доброты, а потому что думать об этом больно и страшно и здесь-то и вступают в действие мои бессознательные защитные механизмы.
(далее…)